Становление горноспасательного дела на территории России началось во второй половине девятнадцатого века. Первые подобные дружины были созданы на Донбассе в 1870-1880 годах и состояли из шахтеров-добровольцев.
Профессиональная государственная горноспасательная служба с централизованным управлением была создана в 1922 году. В основном, подобные части базировались в Кузбассе, Урале, Дальнем востоке и на уже упомянутом Донецком бассейне.
Через десять лет для повышения эффективности спасательные команды были переведены на военизированное положение. Благодаря таким мерам за три года норматив (остающийся актуальным и сейчас) по сбору и выезду на объект был снижен с пяти минут до 60 секунд, а на подготовку и спуск в шахту с 15 минут до двух. С 1933-го организация именуется ВГСЧ.
Закон, регламентирующий деятельность горноспасательных служб в РФ, был принят в 1995 году, а, начиная с 2010-го года, работа ВГСЧ контролируется МЧС.
Автомобили, о которых идет речь в этом посте, принадлежали Южной ВГСЧ, которая базировалась в поселке Нейтрино Эльбрусского района Кабардино-Балкарской республики. На данный момент подразделение расформировано, а часть техники (буквально пара пожарных машин) перевезена в Самару на территорию одного из подразделений Средневолжского штаба военизированных горноспасательных частей, найдя здесь свое последнее пристанище, среди таких же заброшенных машин 163-го региона.
Уже подготовив фотоматериал и имея свободное время в будний день (невиданная роскошь) я целенаправленно поехал к заброшенной технике, чтобы взять комментарий у работников МЧС насчет причин появления в Самаре пожарных машин с диковинными обозначениями "п.Нейтрино" на боковых дверях, и узнать их дальнейшую судьбу.
Двухэтажная постройка, около которой организовали импровизированную стоянку, выглядит удручающе. Фасад обшарпан, ворота гаража на первом этаже по ощущениям открываются только по большим праздникам, а левое крыло с заколоченными фанерой окнами, стоит полностью заброшенным. Немного помявшись около крыльца, я дождался человека в комбинезоне, всячески указывающем на его принадлежность к работе в структурах МЧС. Мужчина лет 45, выглядевший под стать зданию, из которого он вышел, закурил Донской Табак и отошел к одной из старых пожарок. Он был чрезвычайно расположен к диалогу, однако особо не интересовался историей возникновения брошенной техники. Хм, Нейтрино, Северный Кавказ? Не знаю, никогда там не был!
Машинки, проделавшие, мягко говоря, не самый близкий путь, уже давно списаны, хотя на многих из них еще висят номера. Стоянка условно делится на две части: одна в свободном доступе перед парадным входом в здание и боковая, отделенная забором из профнастила. На второй площадке расположились автомобили, максимально близкие к состоянию распила. Фотографии с ними, как сказал усталого вида спасатель, уже отправлены вышестоящему руководству, решение об окончательной утилизации принято.
На вопрос о том, сколько еще простоит техника, пока ее не сдадут в металлолом, я получил исчерпывающий ответ: «Пока не кончится бюрократия в нашей стране». Почему утилизируют именно в Самаре? «Не знаю, так распорядилось начальство».
